|
Елена
Зейферт.
Имя
его любви – фольклор…
(интервью
с Игорем Гергенрёдером)
Интервью
опубликовано в литературном
журнале «Имена любви» (Союз
писателей Москвы), N
8-9, сентябрь-октябрь 2005. И любезно
прислано Игорем Гергенредером в
Kuznetsk Times.
Сегодня
в гостях у журнала «Имена любви»
выдающийся российско-немецкий
писатель Игорь Алексеевич
Гергенрёдер. Его произведения
поражают читателя уникальным
языком, силой правды, особым
взглядом на историю. Автор книг «Русский
эротический сказ» (Бендеры:
Полиграфист, 1993), «Комбинации
против Хода Истории. Повести» (Berlin
– Brandenburg, Verlag Thomas Beckmann, Verein Freier
Kulturaktion e.V., 1997), «Gebt dem König die Hand» [«Дайте
руку королю»] (Berlin: Verlag Volk und Welt, 1998),
«Близнецы в мимолётности» (Berlin –
Brandenburg, Verlag Thomas Beckmann, Verein Freier
Kulturaktion e.V., 1999).
Произведения Игоря Гергенрёдера
публиковались в ведущих
литературных журналах России и
Германии. Проза его была высоко
оценена видными российскими
критиками и писателями, к примеру,
Павлом Басинским, Андреем
Василевским и др.
Игорь живёт в Берлине. В Германию
эмигрировал из Молдавии в 1994 г. Яв-ляется
собственным корреспондентом
журнала «Литературный европеец»
по землям Берлин и Бранденбург (Франкфурт-на-Майне,
главный редактор В. Батшев).
 |
Писатель
родился в городе Бугуруслан
Оренбургской области. По
образованию – журналист, окончил
Казанский государственный
университет. Работал в различных
советских периодических изданиях
Риги, Новокуйбышевска, Саранска. |
Состоял в Союзе журналистов СССР.
В 1975 г. из-за контактов с
неформальным литературным
студенческим кружком в
Свердловске попал под наблюдение
КГБ. С января 1977 по апрель 1980 (до
дня увольнения из редакции) Игоря
Гергенрёдера постоянно вызывали
в КГБ на «профилактические»
беседы. После увольнения решил
больше не работать в советской
печати. Начал активно заниматься
литературным трудом.
Отец Игоря Гергенрёдера окончил
Литературный институт. Мать и
бабушка превосходно знали
фольклор поволжских немцев. Таким
образом, уникальное владение
словом, присущее Игорю
Гергенрёдеру, идёт из детства,
носит глубокий характер.
Основная тематика российско-немецкого
писателя – сфера человеческих
чувств, гражданская война, темы
русского и российско-немецкого
фольклора и др.
Цикл
повестей о гражданской войне «Комбинации
против Хода Истории» был создан
И. Гергенрёдером на основе
воспоминаний его отца,
пятнадцатилетним мальчиком
вступившего в Народную Армию
Комуча (армию
антибольшевистского
правительства в Самаре). Правда о
белом и красном движении
представлена в повестях
Гергенрёдера из первых рук – как
документальный факт, как истина,
не требующая доказательства.
Субъект повествования, за которым
стоит Игорь Гергенрёдер как автор
и его отец как историческое лицо и
предмет изображения, – носитель
правды, горечь которой
подсознательно передаётся из
поколения в поколение. Критик А.
Либерман в своей работе отмечает,
что «заслуга Гергенрёдера именно
в том, что он «обманул» читателя,
притворился передаточной
инстанцией, как бы секретарём
отца, а не автором». Этот приём, к
тому же в контексте своеобразного,
живого языка повестей, помог
писателю максимально приблизить
читателя к реальности
гражданской войны.
В 1997
г. Андрей Василевский, главный
редактор журнала «Новый мир», на
вопрос корреспондента «Литературной
газеты» «Какое, с Вашей точки
зрения, самое важное литературное
событие произошло в уходящем году
и что Вы обо всём этом думаете?»
ответил: «...только что вышедший в
Германии на русском языке сборник
Игоря Гергенрёдера «Комбинации
против Хода Истории». Это
повести-были о гражданской войне,
написанные автором по рассказам
его отца с той простотой и
естественностью, когда
стилистическая бедность
переходит в новое качество».
Другой сборник И. Гергенрёдера,
включающий в себя цикл просто
гениальных буколических сказов,
написанных с учётом традиций
русского эротического фольклора,
впечатляет сочностью и меткостью
сказового слога, точностью
русских пикантных поговорок и
прибауток, вплетённых в авторский
текст. Густой язык Игоря
Гергенрёдера в то же время
прозрачен и не затрудняет
восприятие фабулы. И это при
пестроте специфических
фольклорных словечек! После
каждого сказа следует глоссарий
народных выражений, в том числе
интимной лексики. Каждое слово в
этом словаре – открытие для
благодарного и влюблённого в язык
читателя.
Заметным
литературным событием стал роман
Игоря Гергенрёдера «Донесённое
от обиженных». В романе
передано великолепное
чувствование истории – писатель
как будто лично пережил события,
происходившие в преддверии
гражданской войны. Эта
способность – умение стать
органичной частью другой эпохи –
вообще характерна для
творческого почерка И.
Гергенрёдера. По мнению автора
романа, пролог гражданской войны
– крах монархии – имел
национально-освободительную
подоплёку: русский народ
освобождался от германской
династии присвоивших себе
фамилию вымерших Романовых фон
Гольштейн-Готторпов, правивших в
России с 1762 г. Германская
монархическая династия весьма
благоволила к немцам. Во
вступлении к роману И.
Гергенрёдер пишет:
«Государи-голштинцы
явили такую благосклонность к
немцам, которая не оставляет
сомнений в том, кто были желанные,
любимые дети монархии. Почему
Ермолов и ответил Александру I,
спросившему, какой он хотел бы
награды: «Произведите меня в
немцы!». В 1914, в начале первой
мировой войны, из шестнадцати
командующих русскими армиями
семеро имели немецкие фамилии и
один – голландскую. Четверть
русского офицерства составляли
одни только остзейские (прибалтийские)
немцы».
При
всём обострении русско-немецкой
проблемы роман «Донесённое от
обиженных» написан писателем-российским
немцем, наделённым глубоким
чувством национального
самоуважения.
Хотя
сам Игорь Гергенрёдер считает
себя прозаиком, ему в полной мере
подвластна и стихия поэзии,
причём её лиро-эпическая сила.
Подтверждением этому – поэма «Сказание
о Лотаре Биче», являющаяся
воплощением уникального
авторского замысла – «идеи
создать на русском языке немецкое
по духу произведение». Главный
герой повести Лотарь Биче – плут,
ловкач, женолюб, народный любимец,
герой, стоящий в одной традиции, к
примеру, с Тилем Уленшпигелем
Шарля де Костера. Лотарь Биче,
являясь выражением юнгианского
архетипа трикстера, оставляет
незабываемое впечатление. Весь
уклад жизни фольклорных времён,
включая пикантные любовные сцены,
описанные в «Сказании о Лотаре
Биче», – всё дышит атмосферой
настоящей народности.
Игорь
Гергенрёдер одинаково талантливо
владеет такими сложными жанрами,
как рассказ, поэма, повесть, роман.
ЕЛЕНА
ЗЕЙФЕРТ: Игорь, как обычно
складывается ваш день? Сколько
времени вы уделяете творчеству?
ИГОРЬ ГЕРГЕНРЁДЕР:
Не каждый день можешь посвятить
творчеству, нужно одно, другое,
третье сделать. Творческих дней у
меня три-четыре в неделю. После
гимнастики и завтрака берусь за
работу. Пишу шариковой ручкой.
Четыре часа. В тот же день иногда,
бывает, и ещё с час попишу –
поздно вечером. Написанное помню
и потом мысленно проверяю: что
годится, а что надо исправить? Иду,
еду куда-то – «правлю». Когда вещь
написана от руки, набираю на
компьютере, опять же редактируя.
Но и это ещё не окончательная
редактура…
Е.З.: Вы
работаете над прозой разных
объёмов, в том числе над очень
крупными произведениями. К
примеру, роман «Донесённое от
обиженных» занимает около 300
страниц. Вы доверяетесь тексту,
идёте вслед за ним или сначала
пишете подробный план?
И.Г.: План
возникает заранее, и он только в
голове. Трудность – поиск самых
выразительных, наиболее
подходящих слов: как точнее,
образнее и, вместе с тем, «проще» и
«легче» передать то, что уже есть
в воображении? Когда очередной
отрезок пройден, предстоящее
открывается чётче, в подробностях.
Е.З.: Материалы
к вашему уникальному сборнику «Русский
эротический сказ», как указано
на титульном листе, были собраны
вами лично в фольклорных
экспедициях. Это указание –
мистификация? Если нет, то каким
образом осуществилась поисковая
работа?
И.Г.: Опять
надо сказать спасибо отцу. Когда я
был школьником, он летом ездил со
мной в деревни неподалёку от
Бугуруслана: покупаться в речке,
попить парного молока. Отец
подбивал сельских стариков на
рассказы о прошлом, о том, что
случалось любопытного в их местах.
Мне было велено записывать
карандашом в тетрадку впервые
услышанные слова. Отец считал: это
пригодится, поскольку я решил
стать журналистом. То, что нам
рассказывали, казалось
недостаточно интересным, и я
мысленно усложнял фабулу,
вставлял возникавшие в
воображении персонажи. Позже,
студентом, я натолкнулся на мысль:
а почему бы не обратиться к
почвенничеству? Нам преподавали
историю зарубежной литературы, и
меня впечатлило возникшее в
германских государствах после
войн с Наполеоном движение «Blut und
Boden». Начинающие писатели и поэты,
решив наполнить культуру
народным, от истоков, содержанием
и духом, устремились в глухие
деревни собирать фольклор. Так,
например, появились сказки
братьев Гримм.
Наши студенты-филологи
отправлялись в экспедиции за
фольклором, а журналисты – нет.
Мне пришло в голову по
собственному почину в каникулы
взяться за дело. У меня был друг,
который имел мотоцикл «ковровец»
и поддержал начинание. Я в раннем
детстве перенёс полиомиелит и,
хотя к школьным годам стал ходить
без клюшки, мотоцикл не водил.
Усаживался за спиной друга, и мы
катили из одной деревни в другую,
нас пускали переночевать за
библейскую, как стали говорить
позднее, плату. Девушек на селе
было больше, чем парней, мы
нередко встречали радушие. Нам
посчастливилось присутствовать
на гульбе: этот молодёжный
сабантуй описан в моей
вступительной статье к сказам.
Одна из увиденных на празднике
игр вошла в сказ «Степовой
Гулеван».
С фольклором же обстояло вот как.
Обычно мне самому приходилось
рассказывать какую-нибудь
историю, чтобы «разговорить»
собеседников и, в свою очередь,
что-то услышать. Услышать то, что
могло дать толчок воображению.
Может быть, сейчас будет
небезынтересна чёрточка той
эпохи. От поездок у меня
сохранился, в частности, счёт из
ресторана одного из районных
центров: 1 бут. вина – 2,09 р., салат 2
порции – 0,10 р., заливной язык 2 п. –
1,20 р., шашлык 2 п. – 2,12 р., хлеб – 0,10
р. Стипендия тогда была 45 р.,
корреспондент районной газеты
получал 115 р. в месяц.
Со временем я написал по
собранным впечатлениям несколько
вещей, постарался соблюсти в них
скромность, но «безэротичными»
они не получились. И, разумеется, «не
пошли». Когда в перестройку
барьеры рухнули, я прочитал «Заветные
сказки» Афанасьева. В них много
жестокости, они замешены на
злобном унижении женщины. Мне
говорили: Афанасьев не придумал, а
записал это, таковы были народные
нравы. Тогда я решил
противопоставить сказкам весёлые
сказы, где женщина – прелестная,
раскованная – владела бы магией
игры. Напряглись память,
воображение, фантазия. Во время
работы думалось: если известно,
что Афанасьев записал сказки,
отчего мне прямо не сказать того
же о моих сказах?
Сборник быстро расходился, однако
мне пришлось услышать, что я
приписываю сказы народу, дабы на
этом «выехать». Тогда я решил
указать моё авторство.
продолжение
©
The Kuznetsk Times, 2005
|
